Николай Джига: Информацию о моей причастности к делу Гонгадзе "состряпала" партия Луценко

На следующей неделе, 16 сентября, Украина будет отмечать грустную дату – 11 лет со дня исчезновения журналиста Георгия Гонгадзе. И все это время вся отечественная и мировая общественность следила за ходом расследования этого дела. Сейчас внимание СМИ приковано к судебному процессу над главным подозреваемым в совершении убийства руководителя интернет-издания "Украинская правда" - бывшего генерала милиции Алексея Пукача. Его показания всколыхнули страну, поскольку в них прозвучали фамилии первых лиц государства – Леонида Кучмы и Владимира Литвина. Среди лиц "осведомленных" с убийством Гонгадзе Пукач также назвал и несколько высокопоставленных чиновников из МВД. Двух из них – министра Юрия Кравченко и руководителя аппарата МВД Эдуарда Ферре уже нет в живых. Третий – первый заместитель Кравченко Николай Джига ныне руководит Винницкой областной госадминистрацией. Долгое время Винницкий губернатор отказывался откровенничать по этому делу, считая, что до вердикта суда говорить по этому поводу рано. Но последние заявления о его причастности к убийству, прозвучавшие из уст адвоката Мирославы Гонгадзе вынудили Джигу к откровению по этому делу.

- На минувшей неделе в деле Гонгадзе снова прозвучала ваша фамилия. Причем, вас уже причислили к числу заказчиков преступления…

- Я не знаю, что там прозвучало в зале суда. Потому, что все заявления звучали по словам Валентины Теличенко (адвоката Мирославы Гонгадзе – авт.). А то, что говорил Пукач, то я не думаю, что оно звучало именно так, как передала Теличенко.

Я думаю, что речь шла не о разговоре перед смертью Гонгадзе. Пукач наверняка говорил о том, как о свершившемся факте и, якобы, я там должен был присутствовать. Потому, что на следствии, в прокуратуре, везде речь именно об этом шла – якобы я мог слышать разговор Литвина и Кравченко о том, что есть такой факт, что Пукач совершил…

- Почему тогда адвокат Мирославы Гонгадзе причислила вас к соучастникам убийства Георгия Гонгадзе?

Я не знаю, что сейчас говорит Пукач в суде. Может быть в его понимании я уже соучастник этого преступления, не знаю… То что звучит из уст Теличенко, не знаю, насколько это соответствует истине. Ведь я несколько раз судился с Мирославой Гонгадзе и выигрывал у нее дела, поэтому у нас отношения не очень, и они меня считают заинтересованным лицом в этом деле. Кроме того, до того момента, пока по этому делу не задержали милиционеров и Пукач не сознался в убийстве, я не верил, что Пукач способен совершить преступление.

- А что же происходило тогда на самом деле?

- Хронология событий, связанных с этим делом начинается с 16 сентября 2000 года. Как раз в этот день погиб мой коллега – первый заместитель министра внутренних дел, генерал Бородич Леонид Васильевич. Он занимался авиаспортом и разбился на спортивном самолете под Киевом. Эту весть мне по телефону сообщил мой коллега Владимир Григорьевич Мельников, тоже заместитель министра по криминальному блоку. Застала меня эта новость в Виннице, куда я был направлен Юрием Кравченко для расследования нашумевшего взрыва в лифте, где погиб местный предприниматель и его беременная жена.

И именно с 16 сентября связывают пропажу Георгия Гонгадзе. Поэтому участвовать в каких-то разговорах я физически не мог, потому что в Киеве я появился только в понедельник, 18 сентября, приехав на похороны Бородича. Моя причастность к делу Гонгадзе заключается лишь в том, что министр внутренних дел Юрий Кравченко поручил мне розыск исчезнувшего журналиста.

- Почему Кравченко поручил руководство роызском исчезнувшего Гонгадзе именно вам?

- Розыск исчезнувшего человека тогда не входил в мои прямые функциональные обязанности, потому что этим занимается криминальный блок, а не мой (Департамент по борьбе с организованной преступностью – авт.). Но, поскольку тогда ответственный за это направление заместитель министра Мельников отсутствовал, Кравченко поручил это мне, поскольку с 18 сентября в прессе поднялся шум, что исчез какой-то журналист. Я тогда даже его фамилии не знал. А с Мельниковым мы были взаимозаменяемыми по должностным обязанностям.

Я поначалу не придавал этому факту особенного значения, зная, что ежегодно у нас исчезает без вести порядка 30 тысяч человек, а по закону, если в течение 10 дней человека не нашли, то по факту исчезновения надо возбуждать уголовное дело. Кроме того, после похорон Бородича мне министр поручает еще одно дело – похищение генерального директора ЗАО "Нефтехимик" из Кременчуга Вадима Борисова. Ему сначала угрожали, потом выкрали в Кременчуге. Через несколько дней мы нашли эту группу, которая выкрала Борисова, вывезла в Запорожскую область и, застрелив в поле, закопала в степи. И это все происходило параллельно расследованию исчезновения Гонгадзе.

Тогда я считал это дело (исчезновение Гонгадзе – авт.) второстепенным. Я заслушивал оперативную группу, которая занималась его розыском. И генерал Пукач, начальник управления, уважаемый человек постоянно присутствовал на этих совещаниях, которые я проводил… Кто мог тогда подумать, что рядом сидит человек, который непосредственно совершил это убийство.

Время шло, текучка заставляла периодически возвращаться к делу Гонгадзе. Я раз в неделю собирал оперативную группу, заслушивал их. После чего они продолжали заниматься розыском пропавшего журналиста, а я переключался на свои непосредственные обязанности, как руководитель БОПа.

- Неужели в деле Гонгадзе не было никаких зацепок, свидетельствующих в причастности к нему сотрудников милиции?

- Почему же. Как-то, листая материалы дела Гонгадзе, мне на глаза попадает заявление журналиста о том, что за ним проводится слежка. Это заявление было написано на имя Генерального прокурора Михаила Потебенько, которое тот перенаправил в МВД для проверки, откуда оно попало в УВД Киева, где было отказано в возбуждении уголовного дела. Меня в этом заявлении зацепила одна деталь - был указан номер автомобиля. Выяснилось, что этот номер машины службы наружного наблюдения, которую возглавлял тогда Пукач. Во время внутреннего расследования этого факта, Пукач доложил, что этот номер был у них украден. И, мол, это была какая-то другая машина, не милицейская. Я сразу же доложил министру об этом, сказав, что это (кража номера –авт.) похоже на фальсификацию, и я думаю, что в этом деле есть какой-то след службы наружного наблюдения. Перед этим меня постоянно посылали на пресс-конференции по этому делу, и я не особенно придавал этому значения, не веря, что человека могли убить, ведь труп тогда еще не был найден. Но когда я поднял вопрос об этом номере машины, меня через дней десять-двенадцать освобождают от должности первого заместителя министра - начальника УБОПа и назначают чистым первым заместителем министра. То есть, фактически лишают полномочий оперативно-розыскного влияния.

Уже будучи в новой должности, когда нашли труп, я поехал в судмедбюро, где встретился с двумя судмедэкспертами, которые выезжали на место, осматривали тело. Среди них был Шупик Юрий Платонович, профессор кафедры судебной медицины, работавший в Киевском областном судмедбюро. Второй – Олег Пилипчук, кандидат медицинских наук, антрополог, который восстанавливал по скелету личность легендарного разведчика Николая Ивановича Кузнецова. То есть, это были не простые специалисты, а люди с именем. Они мне тогда говорят: "Николай Васильевич – это не Гонгадзе", и объясняют, что рост найденного трупа 182 см, а у Гонгадзе было на 10 см больше (192 см), локализация трупа свидетельствует о том, что он подвергся воздействию морозов, то есть пролежал закопанным всю зиму.

Я с этой информацией приезжаю в МВД и все рассказываю министру. На следующий день меня приглашают на трибуну Верховного Совета. Тогда парламентом руководил Иван Плющ. Я выхожу на трибуну и рассказываю то, что услышал от судмедэкспертов. Срывается с места Александр Мороз (спикер парламента в 2002-2006 годах – авт.) и орет: "Вы врете, вы всех вводите в заблуждение…" и т.д. Я говорю, что рассказываю то, что услышал от людей, имеющих мировое имя. И я тогда был уверен, что найденный труп не принадлежит Георгию Гонгадзе. Более того, после того, как мать Гонгадзе через несколько дней после обнаружения пришла и принесла туфель Георгия, он оказался на несколько размеров больше, чем нога.

- А экс-Президент Леонид Кучма проявлял интерес к расследованию дела Гонгадзе?

- Через три-четыре дня после того, как этим начали заниматься, я заставил Прокуратуру Печерского района возбудить уголовное дело, мне постоянно звонил Кучма (экс-президент – авт.), интересовался, что нового. Говорил: "Николай, я тебя прошу – найди, разыщи! Ты же понимаешь, что это такое…" Я получал тысячи писем от разных общественных организаций с обращением найти журналиста. И везде я говорил то, что знал – что труп не принадлежит Гонгадзе.

Между прочим меня Кучма два раза снимал с работы. Если бы я был подельником в этом, то зачем ему надо было это делать. Ведь он снимал меня с высоких должностей. Уже, когда в Донецке на открытии "Донбасс Арены" он спросил меня, не обижаюсь ли я на него, я ему ответил: "Чего обижаться. Вы приняли меня полковником, выпустили генерал-полковником. Какие могут быть вопросы?.."

- А когда исчезли сомнения, что таращанский труп принадлежит Гонгадзе?

- С момента обнаружения и до момента установления личности прошло много времени. Труп обезглавлен, визуальный осмотр, первичные материалы и эксперты говорят – это не он. Но проходит время, берется биологический материал, назначается генотипоскопическая экспертиза ДНК и устанавливается, что сходство 99,6% - это очень высокая степень вероятности. Но поскольку исследовался ДНК только матери – это вызывает сомнение у многих. От этого момента до подтверждения со стороны научных кругов, мы считали, что это не он. Когда уже экспертиза подтвердила, мы уже перестали сомневаться в этом.

- Неужели за все время расследования Пукач ни разу не попал в поле подозрения?

- В 2002 году я ушел из органов, а Пукач оставался работать руководителем департамента. И только в 2003-2004 годах начало выясняться, что Пукач имеет причастность к этому делу.

- А каким образом появилась ваша фамилия в этом деле?

- Когда задержали Пукача, он на допросе сказал, что еще до смерти Гонгадзе он передавал мне в аэропорту, когда я летел в Крым конверт для Президента Кучмы. И что в этом конверте, якобы была информация об этом журналисте. Но этого не было. У меня никогда не было личных встреч один на один с Леонидом Кучмой. Если я встречался с Президентом, то это были, либо совещания, либо официальные встречи в аэропорту, поскольку я был вторым лицом в МВД. Но чтобы я лично встретился с Кучмой и передал ему какой-то конверт, получил какие-то указания, или решал какие-то вопросы – такого не было. Единственное что было, это звонки Кучмы по телефону, когда он интересовался ходом расследования дела Гонгадзе. И даже, если бы я встречался с Кучмой, то я не мог вскрыть конверт, предназначенный Президенту. Для этого есть соответствующие службы, специальные курьеры. Зачем первому замминистру передавать Президенту конверт?

Второй случай, в котором меня упоминает Пукач – это встреча в кабинете Кравченко, когда на ней присутствовали Ферре, я, Пукач и мы выпивали. И вдруг в это время звонит из приемной помощник министра и говорит, что в приемной находится Литвин, руководитель Администрации Президента. И ему, Кравченко говорит: "Да пусть заходит". И вроде бы, когда Литвин зашел, Пукач, Ферре и я поднялись и начали выходить. И вроде бы Пукач слышал, что якобы Кравченко говорил: "Все нормально Владимир Михайлович, передайте Президенту, что мы ему верны". И я должен был, как бы это слышать. Это были слова Пукача на очной ставке в Генеральной Прокуратуре. По самой природе такого быть не могло. Потому что, если бы в МВД приехал руководитель Администрации Президента, то министр стоял бы у входа и ждал бы его или встречал его еще до ворот министерства. Тогда в этом вопросе была железная дисциплина.

Был момент, я не помню точной даты – это была глубокая осень, когда обнаружили тело. Оно 10 дней лежало в морге не опознанным. Если бы знали, разве мы бы допустили, чтобы оно 10 дней лежало в Тараще? Потом же прокурор Таращанского района вынес постановление, чтобы это тело кремировать и захоронить. И уже по дороге в крематорий, когда мне сказали, что тело повезли сжигать, я дал команду "Отбой" и распорядился привезти его в судмедбюро, потому что вокруг этого дела в стране поднялся большой скандал. Если бы я или Кравченко были бы заинтересованы в этом деле, труп бы сгорел, и все было бы закончено.

- После последних сообщений по суду над Пукачем в некоторых СМИ появилась информация, что Пукач, якобы был завербованным агентом КГБ, а потом СБУ…

- Я не могу ничего об этом сказать. Я не знаю этого. Могу лишь сказать, что никакой вербовки не было, никакого СБУ там близко не было. Я думаю, что ошибка спецслужб была в том, что кабинет Президента страны прослушивался. А там обсуждались государственные вопросы, вопросы безопасности страны, государственные секреты. Это было серьезной ошибкой СБУ, за что Леонид Васильевич Деркач поплатился должностью (главы СБУ – авт.). А что касается их причастности к делу Гонгадзе, то я думаю, что спецслужбы к этому не имеют никакого отношения.

- Почему Пукачу не предъявили обвинение по делу Гонгадзе во время первого ареста, в 2004 году?

- Пукача арестовали по делу Гонгадзе только в 2009 году. Первый его арест был еще при Кучме в 2004 году, но тогда его задерживали за уничтожение документов, хотя на то время его уже подозревали в причастности к убийству Гонгадзе, но не было никаких доказательств. Потом суд его выпустил и он с того момента "стал на лыжи" и исчез.

- Если вас вызовут в суд, как свидетеля по обвинению Пукача в убийстве Гонгадзе, чтобы вы хотели спросить у него?

- Я не вижу смысла задавать Пукачу вопросы. У него одна линия защиты – он подсудимый и ему хочется, чтобы мера наказания был не связана с пожизненным заключением, и в перспективе он мог бы выйти на свободу. Этим он, похоже, озабочен. Но учитывая его заявления в суде, опять же со слов адвоката, что он спасал страну и если бы он не сделал бы этого, произошел бы переворот – у него, вероятно, что-то произошло с психикой.

- Не мешает ли Вам периодическое упоминание вашей фамилии в деле Гонгадзе в руководстве Винницкой областью?

- Я на это не обращаю внимания. Я за эти годы привык, что меня периодически упоминают в этом деле. Мне задавали вопросы о деле Гонгадзе на многих телевизионных программах, периодически об этой теме писало много СМИ. В свое время я "очень дружил" с Юрием Витальевичем Луценко, поскольку был министром внутренних дел оппозиционного правительства, а он министром действующего. Так вот, во время нашумевших событий в Голосеевском парке (в сентябре 2009 года – авт.), кстати, связанных с Виннице, когда была стрельба, тогда Луценко обвинил моего коллегу Эльбруса Тадеева, олимпийского чемпиона, в том, что он причастен к этому преступлению. И что я, будучи в свое время руководителем Главного управления по борьбе с организованной преступностью страны, освободил Тадеева от криминального прошлого. Тогда я ответил, что у Тадеева нет криминального прошлого, зато есть криминальное будущее у Луценко, что сейчас и получилось. Тогда "Народная самооборона" и "состряпала" информацию о моей причастности к делу Гонгадзе. Оттуда оно и пошло.

Записал Юрий Басюк, ВИННИЦА.info