Иващенко: «Я никогда не признавал своей вины и буду добиваться отмены приговора»

Валерия Иващенко, бывшего и.о. министра обороны, в апреле получившего пятилетний тюремный срок, освободили от отбывания наказания, заменив его испытательным сроком в один год.

Иващенко дал интервью УНИАН на следующий день после выхода из зала суда.

Иващенко зашел еще не очень твердой походкой (в СИЗО у него обострились проблемы с позвоночником) в кабинет своего адвоката Бориса Нечипоренко, опираясь на костыль.

- Это не театральный реквизит, – смущенно улыбнулся он, – я хочу от него избавиться: мне стыдно даже за незначительную свою немощность. Надеюсь, это удастся благодаря усилиям врачей нашего военного госпиталя, куда я уже обратился за медицинской помощью. Им уже неоднократно удавалось поставить меня – и не только меня! – на ноги и в прямом и переносном смысле. Но, прежде чем уйти на стационарное лечение, хотел бы с вашей помощью уточнить некоторые принципиальные моменты, по которым в ряде СМИ, сразу после упомянутого решения Апелляционного суда г. Киева, появились самые разноречивые комментарии, в том числе – и не соответствующие действительности.

- Гарри Каспаров говорит, что посидеть в СИЗО – сейчас обязательный джентльменский набор для российского интеллигента. Для украинского – вроде как тоже?

- Это такой жизненный опыт, который я не хотел бы получить, также, как и не желаю его получать кому-либо. Это все равно, что побывать на обратной – темной – стороне Луны. Но, я не жалуюсь. Мне передавали книги. Правда, там освещение плохое, моя камера была в полуподвальном помещении. Когда мои сокамерники умели играть в шахматы, то я играл в шахматы. Правда, длительное время у меня были соседи, не умевшие играть в шахматы…

- Валерий Владимирович, в апреле вам был вынесен приговор, вас осудили на пять лет тюремного срока. А в августе отпустили. Как вы сами объясните, что украинский суд, который едва ли тянет на звание самого справедливого и гуманного в мире, принял такое решение?

- А он и не принял справедливого решения. Справедливым может быть лишь одно – отмена приговора.

Я думаю, что судьи апелляционного суда понимали надуманность и сфабрикованность этого дела. Это решение апелляционной инстанции, смягчившее приговор Печерского районного суда, основано, скорее, на человеческих эмоциях судей – чувствах гуманности или даже сострадания, жалости к человеку, безосновательно лишенного свободы, вырванного из жизни, из семьи.

То есть, они поступили как люди, приняв гуманное решение, но – не как юристы, тем более – не как судьи. Поэтому ни справедливым, ни юридически выверенным и правовым это решение я не считаю.

Хотя было бы нечестным лицемерием с моей стороны утверждать, что я при этом не испытал к ним (судьям апелляционного суда) чувства благодарности и признательности за предоставленную возможность выйти из-за тюремных стен, будучи противозаконно помещенным туда и проведя там фактически (без одной недели) два года.

Но, повторю, вынося это решение, перед тем всесторонне изучив все материалы дела, они должны были, следуя принципам законности и справедливости, отменить неправосудный приговор и закрыть незаконно возбужденное уголовное дело.

- Но, газеты написали, что вы частично признали свою вину…

- Возможно, вам неприятно слышать такое о своих коллегах по цеху, но, некоторые журналисты перекрутили (не знаю, по какой причине) мои слова.

Подчеркиваю и настаиваю: я нигде и никогда не признавал своей вины – не потому, что я не хочу «признаваться», – а потому, что вины моей ни в чем (из того, в чем меня пытаются обвинять), не было и нет. И речь идет о непризнании не только вины, но и так называемых «ошибок». И об этом я также говорил неоднократно. Я могу говорить о некотором упущении, скорее оплошности (о которой я говорил и ранее, еще в ходе досудебного следствия, и которая не имеет никаких правовых последствий) – лишь как о неиспользованной дополнительной «перестраховке», ничем, кстати, не предписанной.

Имеется в виду, что поставив согласующую подпись на титульном листе проекта плана санации ГП «ФСМЗ» – а перед тем внеся в текст проекта собственноручно написанное дополнение, на стр. 58, – я не сделал приписку, примечание, что согласовано «с учетом дополнения, внесенного на стр. 58».

- Давайте разъясним это читателю, который не знает деталей. Вас обвинили, что вы подписали промежуточный документ, который дал зеленый свет приватизации объектов Феодосийского судомеханического завода. Правильно?

- Нет. Я не давал разрешения приватизировать или продавать какие-либо объекты этого предприятия. Для этого нужны специальные решения.

В период моего руководства министерством Феодосийский судомеханический завод находился в процессе банкротства, хозяйственным судом АРК был назначен управляющий санацией этого предприятия.

 Законодательством предусмотрено, что данное лицо должно разработать проект плана санации, согласовать его с министерством, в сфере управления которого пребывает это предприятие (в данном случае – Министерством обороны), затем одобрить его в комитете кредиторов.

После этого управляющий санацией должен представить проект плана в Хозяйственный суд на утверждение, который, всесторонне и полно изучив его, своим решением об утверждении и дает «зеленый свет» на реализацию утвержденного плана как официального документа.

И лишь тогда можно говорить о дальнейшей реализации мероприятий, предусмотренных планом. Что касается упомянутого дополнения к плану, внесенного на 58 странице, то оно предписывало – после того, как план вместе с этим дополнением был утвержден судом – что дальнейшие процедуры по отчуждению и реализации имущества завода должны проводиться в соответствии с постановлением Кабинета Министров Украины №803 от 2007 года, определяющим, что для продажи каждого конкретного объекта государственной собственности нужно отдельное разрешение органа управления имуществом (министерства), к тому же, согласованное с Фондом госимущества.

В Минобороны могли дать такое дополнительное разрешение на продажу того или иного объекта – оформленное в установленном порядке и обязательно согласованное с Фондом госимущества Украины, или отказать в разрешении.

То есть, в Минобороны принимали бы отдельное решение по каждому конкретному объекту, причем такое решение должно иметь форму официального документа, с соответствующими регистрационными реквизитами.

- То есть, вы таким образом поставили «фильтр», не дающий права на продажу объектов?

- Совершенно верно – «фильтр», препятствие незаконной продаже. Единственно, что следовало бы при этом сделать (как я уже говорил ранее) – на первой, титульной, странице плана, рядом со своей подписью произвести запись: «Согласовано с учетом дополнений на 58-й странице». Это не обязательно, это не является нормативным требованием.

Но зная (уже сегодня), какие в последующем действия совершал управляющий санации, эта «перестраховочная» мера, вероятно, исключила бы возможность с его стороны обманным путем скрыть наличие внесенных в проект плана дополнений при рассмотрении его комитетом кредиторов, хозяйственным судом и особенно – при продаже на бирже имущества завода. Как стало известно в ходе расследования уголовного дела, управляющий санацией Михеев везде, в упомянутых инстанциях, предъявлял только титульный лист плана санации.

- Как бы выглядит все убедительно. А вот Анатолий Гриценко говорил, что вы пострадали, поскольку один депутат БЮТ, которому перешли объекты собственности, на заседании коллегии министерства на вас надавил и вы подписали этот план санации.

- Я не могу этого сказать, что на меня кто-то надавил. Меня убеждали, что, поскольку прошел почти год после начала процедуры санации завода, а план санации так и не подготовлен (не утвержден), то кредиторы вправе начать в хозяйственном суде процедуру ликвидации предприятия.

И, действительно, это возможно в соответствии с Законом Украины «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом». В этом случае предприятие будет ликвидировано.

Считаю, что в условиях цейтнота я нашел правильное промежуточное решение: и план санации утвержден, и благодаря внесенным дополнениям исключаются несанкционированные действия тех, кто захочет реализовывать объекты государственной собственности.

В план внесено условие (закрепленное решением хозяйственного суда, утвердившего этот план), что отчуждение имущества предприятия следует проводить в соответствии с постановлением правительства, утвердившим порядок отчуждения объектов государственной собственности. В нем зафиксировано, что перед отчуждением объекта госсобственности тот, кто это совершает, должен обратиться за разрешением в орган управления этим имуществом (в данном случае Минобороны) – и получить его, прежде чем приступит к отчуждению имущества.

Но потом, говорят, это имущество, точнее, причалы завода, были недорого проданы депутату БЮТа. Из материалов уголовного дела я узнал, что они были проданы предприятию ООО «Авиа-Инвест».

Кто в этом «предприятии» учредители и с кем они связаны, следствие не выясняло, поэтому и я не могу знать, так как этого нет в материалах дела. Говорят, что у причалов уже новые, бело-голубые, собственники. Мне это не известно. Насколько я знаю, все ранее проданное имущество ГП «ФСМЗ» возвращено по решениям судов (включая Высший хозяйственный суд Украины) в собственность государства.

- Есть две версии, почему против вас возбудили дело. Первая версия – что вас заказали менеджеры бывшего Министра обороны Еханурова, вторая – что вы «попали под горячую руку» нынешней власти, которая старательно искала недочеты всех министров Тимошенко. Какая из них правильная?

- Тут обе версии правдивы. Намерения людей, «заказавших» меня, совпали с политической конъюнктурой момента, когда был провозглашен лозунг о борьбе с коррупцией среди высших должностных лиц (особенно – из числа ушедшего правительства).

Вот они и воспользовались этим, сфабриковав против меня дело, которое в условиях настоящего правосудия не просуществовало бы и одного дня. Скажите, а как оказалось, что Вам в суде была оказана такая международная поддержка? Как вы, вероятно, знаете, – и не только в суде.

Я уже многократно говорил, что где бы, на каких должностях я не работал, не служил, я честно, добросовестно, безупречно выполнял свой долг – как офицер, давший присягу на верность своему Отечеству, в дальнейшем – как государственный служащий.

Мои коллеги, друзья, соратники, партнеры, как в Украине, так за ее пределами, с которыми мне приходилось решать самые сложные, важные задачи (в тех сферах, где я работал), хорошо знали и знают меня как честного человека с высокой, незапятнаной репутацией.

Будьте уверены, если бы они хоть на минуту засомневались в моей порядочности, чести, если бы могли допустить, что я способен на недостойные, а, тем более, противозаконные поступки, – не было бы и малой толики той поддержки, которую я ощущал, получал от своих и украинских, и зарубежных друзей.

Не было бы обращений на имя Президента Украины от людей – граждан нашей страны, не убоявшихся поставить свои подписи в мою поддержку: и широко известных, очень уважаемых в Украине и за ее пределами, и – находящихся на военной и государственной службе, и просто моих друзей и обычных честных, знающих меня, сослуживцев, знакомых.

Не было бы поддержки со стороны моих друзей, коллег из международных организаций, стран Европы и Америки, России, Китая. Это – правда, и правда также – то, что они не сомневаются в моей невиновности и уверены в неправедности того, что совершили и пока продолжают совершать со мной, с моим добрым именем, с моей семьей, моими родными и близкими людьми.

- Каковы ваши дальнейшие действия?

- Будем подавать кассационную жалобу. Произошедшее событие – решение апелляционного суда – бесспорно, очень важно – лично для меня, для моей семьи – и теперь, прежде всего, восстановив подорванное здоровье, с новыми силами продолжим борьбу за торжество справедливости и закона

Лана Самохвалова, УНИАН